Скрытая оценка протестного потенциала: опасаются бунта? Протестная активность: теоретические основы.

ПРОТЕСТНЫЙ (КОНФЛИКТНЫЙ) ПОТЕНЦИАЛ

МОЛОДЕЖИ ХАБАРОВСКОГО КРАЯ

Важнейшим ресурсом развития любого общества является молодежь, которая играет большую роль в социально-экономических процессах, как его настоящего, так и его будущего. Именно молодежь, являясь одновременно и объектом и субъектом процесса социализации, выступает отражением того, что происходит в обществе. Молодежь – это тот «продукт», который создало общество, это результата складывающихся в обществе экономических, социальных, политических, духовных процессов. Анализ состояния молодежи, как большой социальной группы, во многом определяет образ будущего данного общества.

И молодежь Хабаровского края на сегодня представляет существенный потенциал его развития. Численность молодежи в Хабаровском крае в возрасте от 14 до 30 лет составляет 319 тыс. человек, или 24% всего населения края и 40% трудоспособного населения. Городская молодежь составляет 82%, сельская – 18%. Более 116 тыс. человек (36,5%) обучаются в образовательных организациях, 202 тыс. молодых людей (63,5%) заняты в социальной сфере и различных отраслях экономики края. Деятельность по реализации государственной молодежной политики в крае осуществляют 3 краевых государственных учреждения, 11 муниципальных молодежных центров. В Хабаровском крае зарегистрировано 688 молодежных и детских общественных объединений, с общим количеством участников более 100 тысяч человек.

Протестный потенциал общества характеризует, по своей сути, степень недовольства граждан уровнем, условиями и качеством своей жизни, степенью своей свободы и реализацией своих конституционных прав. Протестный потенциал показывает и степень недоверия общества власти. Наконец, протестный потенциал является четким индикатором социальной напряженности в обществе.

В то же время потенциал характеризуется скрытыми намерениями граждан, которые могут, как проявиться в действиях, так и не проявиться. Могут проявиться в виде конструктивной оппозиции (действия в рамках правовых норм), могут проявиться в индифферентной позиции (посредством дистанцирования, социальной атомизации), а могут проявиться и в деструктивной оппозиции (связанной с противостоянием, митингами, пикетами, протестами, неповиновением, погромами, столкновениями с властями и конфликтами).

В целом результаты социологического опроса свидетельствует о достаточно высоком уровне протестного потенциала (протестных настроениях) молодежи. Каждый третий молодой человек (34,8%) декларирует готовность принять участие в митингах и акциях протеста против условий, ухудшающих жизнь. Практически половина молодежи не готова «протестовать», каждый пятый затруднился с оценкой.

Конечно, важная задача в урегулировании социальных конфликтов – это нахождение компромиссов в принятии управленческих решений. В основе профилактики социальной напряженности в обществе должно быть понимание того, что социально-значимые решения должны находить свое отражение в исследовании общественного мнения (необходимо оценить степень того, насколько молодежь поддерживает или не поддерживает принимаемые решения), в широкой общественной и экспертной дискуссии (посредством общественных слушаний и обсуждений, трансляции мнений и оценок молодежи в средствах массовой информации) и выработки совместных оптимальных решений. Общество в целом, и молодежь в частности, нуждаются в конструктивном диалоге.

Анализ показывает, что наиболее протестно настроенная молодежь в несколько большей степени является активистами различных молодежных объединений, сторонниками политических партий. Она в большей степени интересуется событиями общественно-политической жизни страны и региона. Она в 3-4 раза больше считает акции протеста (митинги, забастовки, голодовки) эффективным инструментом влияния обычных граждан на развитие событий в стране. Она в 4-5 раз чаще положительно относятся к прошедшим 26 марта 2017 года во многих городах нашей страны, в том числе и городах Хабаровского края (г. Хабаровске и г. Комсомольске-на-Амуре) несанкционированным митингам против коррупции, участие в которых в большинстве своем приняла именно молодежь. В целом результаты исследования отражают большее положительное отношение молодежи к прошедшим несанкционированным митингам.

При этом она демонстрирует большую готовность прийти на предстоящие в 2018 году выборы Президента РФ. Среди протестно настроенной молодежи практически в 3 раза больше тех, кто готов поддерживать кандидатуру А.А. Навального (16,0%) при среднем уровне поддержки его кандидатуры в 6,3%. При этом на поддержку ныне действующего Президента РФ В.В. Путина особого влияния протест не выявил (во всех группах его готово поддержать более 40% молодежи). Она более активна в социальных сетях и интернет пространстве, практически в 2-3 раза чаще других комментирует происходящие события, новости, создает посты, выкладывает новости. Несколько большая доля протестно настроенной молодежи среди 17-летней (40,4%), нежели среди 24-летней (32,3%) или 29-летней (30,8%).

Полученные результаты социологического исследования свидетельствуют о распространенности протестных настроений в молодежной среде. При этом следует подчеркнуть, что значительная молодежная поддержка (даже несанкционированных, противозаконных) митингов против коррупции свидетельствует о ее сформировавшемся общественном запросе на социальную справедливость. Все это обуславливает выстраивание более тесного и партнерского диалога власти и молодежи, в том числе в политической плоскости. У молодежи есть запрос на участие в таких площадках, будь то площадки «прямого» взаимодействия (встречи, круглые столы, дебаты, дискуссии) или же опосредованного (интернет-площадки, социальные сети).

В основе любого социологического исследования должна лежать четкая теоретическая база. На ее основе впоследствии формируются основные гипотезы, проверка которых является главной целью исследования. Логично, что подобная теоретическая канва складывается в результате анализа литературы по интересующему вопросу. Так, данный блок будет посвящен обзору зарубежных и российских литературных источников, затрагивающих вопросы формирования и выражения протестных настроений. Результатом описанного анализа станет список предположений, которые станут рабочими гипотезами нашего исследования.

Таким образом, приведенный ниже литературный обзор будет состоять из описания теоретических подходов к изучению протестных настроений, постановки гипотез исследования и подбора переменных в базе для последующего анализа.

Протестные настроения или протестный потенциал?

Прежде чем рассмотреть теории, посвященные изучению протестного поведения, необходимо разобраться, что в научном сообществе понимается под термином «протестные настроения». В англоязычной литературе чаще используется понятие «протестный потенциал» (Jenkins C. J., Wallace M.,Opp, K.-D. и пр.), и так как основные теории протестного поведения были разработаны исследователями за рубежом, то начнем с рассмотрения именно этого термина.

В процессе анализа литературы нам не удалось обнаружить прямого определения протестного потенциала, однако мы предприняли попытку вывести необходимое определение на основе нескольких связанных понятий. Так, в самом общем смысле под потенциалом к действию принято понимать обобщенное желание поддерживать общественные движения и принимать участие в различных типах коллективных действий, которые данные движения под собой подразумевают. В то же время, социальный протест определяется исследователями как коллективные действия представителей общественного движения, направленные на смену существующей системы представительства, государственной политики или отношений между гражданами и государством в целом. Отсюда под протестным потенциалом станем понимать желание поддерживать коллективные действия представителей общественного движения, направленные на смену существующей системы представительства, государственной политики или отношений между гражданами и государством в целом.

В свою очередь, в русскоязычной литературе термин «протестные настроения» (Хайкин С.Р., Попов Н.П., Мтиулишвили П.И. Мамонов М.В. и др.) определяется как «состояние общественного сознания, недовольство, которое возникает в ситуации реальной или мнимой невозможности удовлетворения доминирующих потребностей и интересов социальных общностей».

Ключевое различие между двумя терминами заключается в том, что определение протестного потенциала подчеркивает одобрение и поддержку конкретных действий, тогда как термин «протестные настроения» затрагивает абстрактное разделение накопившегося в обществе недовольства. Для нашего исследования важны оба приведенные аспекта. Примем их, но для простоты в дальнейшем будем считать термины «протестный потенциал» и «протестные настроения» контекстуальными синонимами.

Фото: Аудитории Челябинского государственного университета.

Стало известно, что под видом лекций в более чем 50 ВУЗах страны была проведена скрытая оценка протестного потенциала. Людям давали возможность свободно высказаться, а затем по результатам высказываний составлялись служебные справки для государственных органов.

Заместитель руководителя Института стратегических исследований и прогнозов при РУДН Никита Данюк рассказал СМИ, что на уровне преподавательского состава ВУЗов происходит пропаганда антигосударственных идей. Что же имелось в виду - проникшая остервенелая неолиберальщина или пресловутый подрыв существующей нежизнеспособной системы?

Конечно, после появления этой новости в СМИ тут же последовали опровержения, поднялась волна с одной стороны возмущений, с другой - слов поддержки. Но согласно данным «Коммерсанта» , речь шла о противодействии инспирированным Западом государственным переворотам, а выбор мониторинга среди студентов и преподавателей связан с тем, что студенчество - один из главных «деструкторов». Такой внезапный интерес связан с выборами Президента, поэтому контроль и отслеживание будет продолжаться и дальше.

Студенчество как главный деструктор, пропагандирующие антигосударственные идеи профессора и преподаватели… Поиск внутренних врагов, начавшийся ещё раньше, видимо, продолжает набирать обороты. Как, впрочем, и борьба с образованием - в конце концов, нет более простого способа устроить новое Средневековье, чем объявить врагами ученых.

Справедливости ради стоит отметить, что протестные настроения в России действительно существуют. По данным ФОМ , более половины россиян слышали в своем окружении критику властей, и такая ситуация продолжается с начала года. Сами респонденты недовольства действиями властей в большинстве своем не выражали, хотя 39% и заявили, что подобное было. Такие же результаты дают и ответы на вопрос о принятии участия в митингах. Причем стоит отметить, что большинство опрошенных в случае митинга не собирается вставать на чью-либо сторону. Это может быть связано с опасениями по поводу своей безопасности, с недоверием, что опрос анонимный. Проблемы, которые называют жители России достаточными для протестов - ЖКХ, низкие доходы, высокие цены, безработица, здравоохранение. Причем большая часть людей готовы выйти на протест против низких доходов и высоких цен, затем уже идут ЖКХ, безработица, здравоохранение.

Как можно понять, эти проблемы вызываются внутреннеполитическим курсом, реформами самой власти. По поводу нарушения прав, свобод и демократических норм и принципов готовы бастовать только около 1% граждан против 23% за повышение зарплат и понижение цен.

Сам проект «Сценарии будущего России», в рамках которого и проводится мониторинг, реализуется при участии созданного в своё время «Антимайдана» и Николая Старикова, известного медиа-лица, коммерческого директора ОАО «Первый канал - Санкт-Петербург», крайне лояльного к действующей власти. Следует ли ожидать, что этот мониторинг нацелен на выявление действительно подрывающих национальную безопасность личностей? Нет. Наибольший урон стране наносит не столько профессура региональных ВУЗов, сколько «пятая колонна» во власти. А с ней-то бороться никто и не собирается. В конце концов, именно ей и невыгодно, чтобы в России было достаточное число образованных людей, готовых и способных аргументированно критиковать действия власти, понимающих происходящее и менее подвластных пропагандистским приемчикам телевидения, нежели простой обыватель.

Хотя Никита Данюк, рассказывавший о программе выявления экстремистов, сразу же опроверг трактовку «Коммерсанта». Подозрительным кажется тот факт, что РУДН открестился от Н.Данюка и этих его слов. Подтверждения какой-либо позиции пока найти невозможно, на официальном сайте Совета проректоров России , на Конгрессе которого Н.Данюк и рассказал о программе, видео ещё не выложено.

Н.Данюк пояснил: на самом деле он имел в виду, что за настроениями студентов и преподавателей следят западные планировщики, исследование протестного потенциала проводится «западными коллегами», которые и вербуют по существу студенчество и профессорско-преподавательский состав. По его словам, цель проводимой им и сотоварищи программы - предотвратить ситуацию, когда студенты становятся объектами манипуляции, не дать обстановке, особенно в регионах, накалиться и спровоцировать народ на «неконституционные действия».

Хотя это трудно назвать новостью, но вербовка, как и большая часть манипуляций, эффективна тогда, когда есть некие объективные причины, подталкивающие к такому выбору. От простого мониторинга мнений про-западными профессора и студенты не станут. А вот от низких заработных плат, отсутствия перспектив научного развития, отсутствия нормальных условий работы (лабораторий, например), низких стипендий и высокой стоимости обучения внять антиправительственным настроениям становится значительно легче. Да и выживать хоть как-то при том уровне обеспечения, который есть, надо - в конце концов, многие ученые в 1990-х выживали за счет грантов и стипендий фонда Сороса.

Вполне возможно, что такую ситуацию действительно могут использовать антироссийские силы, и наверняка используют, но причина этого не в Пентагоне и не на Ближнем Востоке. Причина - в том управлении, в тех реформах, финансировании, социально-экономическом и политическом курсе страны, который проводится правительством и президентом России. И профессорско-преподавательский состав, как и многие студенты, это прекрасно понимают. Поэтому и попадают в число «антигосударственников», хотя государство и правительство всё-таки разные вещи. Была бы альтернатива, достойная замена тому же фонду Сороса, и скорее всего большинство ученых выбрало бы альтернативу. Но альтернативы - не было или она настолько ничтожна, что кажется прямо-таки издевательством. Лишь сравнительно недавно была запущена серия конкурсов для получения президентского гранта, но с квотами по нескольку десятков человек в год такая поддержка оказывается крайне выборочной.

Что же касается «неконституционных действий», то претензия и вовсе выглядит по меньшей мере странно. Конституция России сейчас, написанная в 1993 году под влиянием западных специалистов, не соблюдается часто самими органами власти. Даже предложения, которые звучат от политических деятелей, часто противоречат Конституции - достаточно вспомнить постоянные разговоры о налоге на тунеядство. Не говоря уже о том, что Россия фактически не является социальным государством, каковым оно должно быть. И не по вине деструктивного студенчества или агентов манипуляции среди профессорско-преподавательского состава.

Цель осуществляемой в ВУЗах программы, если принять за истинное утверждение Н.Данюка о попытке научить защищаться от негативного влияния и думать своей головой, в целом благая. Беда в том, что реалии жизни в России оказываются не в пользу самой России. Молодые учёные, которые понимают, что свой проект легче реализовать за рубежом. Студенты, будущие специалисты, которые знают, что больше половины из них по специальности работать не будут, диплом можно использовать как разделочную доску (одна из известных Интернет-шуток), и рассчитывать на заработную плату, способную обеспечить молодую семью с ребенком, глупо. Профессора и преподаватели, уже увидевшие, что произошло с РАН, и представляющие последствия образовательных реформ и осложнений для своего труда.

В общем, пытаясь защитить от вредного воздействия, научить противостоять пропаганде и манипуляции геополитических противников, российские деятели как обычно упускают самое важное звено в цепи устроения цветной революции: управленческое, властное. В шахматах белые и черные фигуры злейшие враги, но те, кто передвигает фигуры - обычно хорошие друзья. Вот этих-то хороших друзей борцы с антигосударственными настроениями и манипуляцией, стоя на шахматной доске, и не замечают.

Разработана методика анализа социальной структуры современного российского общества и построена модель социальной структуры населения Орловской области. Обоснована необходимость использования процедуры кластерного анализа для классификации населения Орловской области по протестному потенциалу, так как он позволяет классифицировать население на несколько относительно однородных групп в многомерном пространстве отношений, тем самым выявив модели поведения различных социальных групп в условиях обострения социальной напряженности. По результатам анализа социальной структуры населения Орловской области выделены шесть составляющих ее кластеров: «пассивные недовольные» (15,9 %), «латентные оппозиционеры» (12,5 %), «инертные недовольные» (18,3 %), «отрицающие публичный протест» (20,7 %), «активные оппозиционеры» (19,4 %), «благополучные консерваторы» (13,2 %).

социальная напряженность

протестный потенциал

политическая активность

кластерный анализ

кластеры

социальная структура

1. Алексеенок А.А. Поиск взаимозависимостей и классификация объектов эмпирического социологического исследования // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. – Вып.1. – Тула: Изд-во ТулГу, 2010. – С. 178–187.

2. Алексеенок А.А. Сравнительный анализ социального самочувствия молодежи в докризисный и послекризисный период // Трудоустройство и социальная адаптация молодежи в условиях кризисных явлений: Международная научная конференция. – ОРАГС, 2010. – С. 62–64.

3. Каира Ю.В. Региональная специфика социальной напряженности в некоторых областях Центрального федерального округа // Федерализм. – 2008. – № 4. – С. 95–104.

4. Крыштановский А.О. Кластеры на факторах // Социология: 4М. – 2005. – № 21. – С. 172–187. С. 173.

5. Федоров О.В., Болгаров Н.И. Кластерный анализ и риски инновационной деятельности: монография. – КноРус, 2009. – 157 с.

Трансформационные процессы, происходящие в современном российском обществе, привели не только к возникновению новых социальных общностей, их взаимосвязей, иерархии, затронули отношения собственности, распределения, направления социальной мобильности, но и крайне обострили имущественную дифференциацию, поляризовали интересы и политические предпочтения социальных групп. Все это отразилось на уровне социальной напряженности, которая из теоретического объекта исследований стала фактически ключевой составляющей наблюдаемых в российском социуме изменений.

Для классификации населения Орловской области по протестному потенциалу в исследовании применен кластерный анализ. Другой, часто применяемый в общественных науках метод классификации - дискриминантный анализ - в нашем случае неприменим, т.к. заранее неизвестно, сколько групп необходимо выделить. Кластерный анализ позволяет классифицировать население на несколько относительно однородных групп в многомерном пространстве отношений, тем самым выявив модели поведения различных социальных групп в условиях обострения социальной напряженности . Методологически предопределен набор переменных, характеризующих различные аспекты социальной напряженности: удовлетворенность социально-экономической и политической ситуацией с оценкой перспектив развития ситуации, обоснованность и вероятность протестной активности, готовность личного участия в акциях массового протеста, оценка эффективности последствий их проведения.

Цель исследования - разработать методику анализа социальной структуры современного российского общества и методом кластерного анализа построить модель социальной структуры населения Орловской области по уровню протестного потенциала.

Материал и методы исследования

Для построения модели социальной структуры населения Орловской области использованы результаты социологического исследования, проведенного в ноябре - декабре 2012 г. под руководством авторов - «Социальная напряженность в современном российском обществе». Массовый опрос населения города Орла и Орловской области. Общий объем выборки 1304 чел. Выборка репрезентативна по полу, возрасту, структуре занятости, по отраслям экономики.

Иерархический кластерный анализ относится к методам разведочного анализа данных, к эвристическим методам, что предполагает рассмотрение нескольких вариантов конечных решений, различающихся, в итоге, числом кластеров и, соответственно, их составом . В ходе анализа рассмотрен диапазон возможного числа кластеров от 2 до 7, в соответствии с которым сформированы переменные принадлежности наблюдений к кластерам. Окончательное число кластеров определено с помощью следующих способов:

1) по таблице шагов агломерации;

2) по сосульчатой гистограмме;

3) по дендрограмме;

4) сравнение дифференцирующих потенциалов различных версий кластерного деления путем сопоставления количественных и качественных описательных характеристик полученных кластеров .

Подробно представлен последний этап, связанный с обоснованием конечного числа кластеров. Своего рода входимость (точнее, переносимость) одних и тех же кластеров при кластеризации на различное число объектов представлена в таблице. Повторяющиеся кластеры в различных версиях деления обозначены одним и тем же кодом, в котором первое число до точки обозначает общее количество кластеров в версии деления, где впервые встречается данный кластер, второе число после точки - номер кластера в этой же версии. В скобках указан код кластера по текущей версии кластерного деления. В ходе применения предыдущих трех способов определения числа кластеров установлено, что деление менее чем на 3 кластера объединяет слишком разные объекты, а деление более чем на 7 кластеров порождает дублирующие друг друга мелкие кластеры.

Преемственность версий кластерного деления респондентов

Как видно из таблицы, наиболее устойчив кластер № х.3, т.к. он сохраняется при делении как на 3 кластера, так и на большее число кластеров, вплоть до 7-кластерного деления. Несколько менее устойчив кластер х.4, появляющийся при 4-кластерном делении и также сохраняющийся вплоть до 7-кластерного. Остальные кластеры еще менее устойчивы.

Для сужения проблемы выбора версии кластерного деления выполнен анализ стандартных отклонений средних значений переменных, участвующих в кластерном анализе, при этом, как и при кластеризации, из расчетов исключены варианты «затрудняюсь ответить». Предполагается, что чем ниже стандартное отклонение переменной от среднего значения по кластеру, тем точнее деление на кластеры . Анализ средних значений показал, что среди всех версий кластерного деления наиболее точны 4- и 6-кластерное деления, в которых отдельные ответы респондентов наиболее «кучно» концентрируются вокруг среднего значения по кластеру, причем при 6-кластерном делении стандартные отклонения несколько ниже, т.е. разбиение на 6 кластеров предпочтительнее.

Для окончательного выбора версии кластерного деления необходимо проанализировать распределения ответов на вопросы анкеты в разрезе отобранных двух версий методами описательной статистики. Первый кластер 4-кластерной версии разделяется на три в 6-кластерной версии: первый, четвертый и шестой. Следовательно, для определения целесообразности 6-кластерного деления необходимо удостовериться в различиях распределений ответов на вопросы анкеты респондентов, отнесенных к различным кластерам. В распределениях ответов респондентов на большинство вопросов при 6-кластерном делении выявлены существенные различия. Таким образом, 6-кластерное деление является оптимальным, поскольку дифференцирующий потенциал этой версии выше, чем 4-кластерной, точность деления - максимальна среди всех версий, а при большем числе кластеров их характеристики дублируются.

Для процедуры кластеризации были отобраны следующие вопросы: удовлетворенность социально-экономической ситуацией в Орловской области, оценка политической обстановки в России, оценка внутрироссийской ситуации в целом, мнение о необходимости наличия права публично выражать свое недовольство существующей властью, оценка вероятности в настоящее время в Орловской области массовых выступлений населения против действий властей, готовность личного участия в акциях массового протеста, мнение о способности акций протеста повлиять на решение каких-либо проблем. Значения данных дифференцирующих признаков легли в основу семантического анализа (выявления латентных связей контекстно зависимых значений), который позволил семантически укрупнить кластеризующие признаки.

Результаты исследования и их обсуждение

Каждому из кластеров были присвоены названия, отражающие характеристики, в наибольшей степени выделяющие данный кластер среди остальных, наиболее типичные, часто встречающиеся внутри кластера. При этом формулировки названий представляются семантически целостными, отражающими внутреннее содержание с акцентированием выдающихся характеристик кластера. При наименовании кластеров автор исходит из многоаспектности семантического поля социальной напряженности, поэтому названия кластеров вбирают все выявленные их проявления и отражают наиболее выраженные характеристики, специфику (рисунок).

Классификации населения Орловской области по протестному потенциалу

После подробного отдельного описания каждого кластера графически представлены некоторые наиболее наглядные различия между ними.

Кластер 1 (15,9 %). «Пассивные недовольные»

умеренно не удовлетворены социально-экономической ситуацией в Орловской области; оценивают политическую обстановку в России как умеренно напряженную; оценивают внутрироссийскую ситуацию в целом как предкризисную с элементами застоя; считают, что люди обязательно должны иметь право публично выражать свое недовольство существующей властью; считают, что в Орловской области невозможны массовые выступления населения против действий властей, а если они все-таки состоятся, то абсолютное большинство не примет в них участие; возможными условиями участия являются такие, как «коснется лично или семьи» и «беспредел власти»; не уверены в действенности акций протеста.

Половозрастная структура этого кластера характеризуется преобладанием мужчин всех возрастов, кроме 30-44-летних, в этой возрастной группе, наоборот, преобладают женщины, средний возраст - 45 лет; доход в 10,1 тыс. руб. в месяц на одного члена семьи, а также представления об уровне достатка (21,3 тыс. руб.) и бедности (6,4 тыс. руб.) сопоставимы со средним уровнем среди всех кластеров; по роду занятия - повышенная концентрация пенсионеров и чиновников; географическая локализация этого кластера не выражена и рассредоточена пропорционально генеральной совокупности.

Кластер 2 (12,5 %). «Латентные оппозиционеры»

Характеристика по дифференцирующим признакам:

крайне не удовлетворены социально-экономической ситуацией в Орловской области; оценивают политическую обстановку в России как весьма напряженную; оценки внутрироссийской ситуации в целом существенно разнятся, в среднем составляя предкризисный вариант; считают, что люди во многих случаях должны иметь право публично выражать свое недовольство существующей властью; считают, что в Орловской области невозможны массовые выступления населения против действий властей, однако, если они состоятся, то безусловно примут в них личное участие; считают, что акции протеста способны повлиять на решение некоторых проблем.

Половозрастная структура этого кластера характеризуется преобладанием женщин почти во всех возрастных группах, которых в целом больше в 2 раза, чем мужчин, исключение составляют 45-59-летние, где мужчин несколько больше, средний возраст - 41 год; доход в 8,6 тыс. руб. в месяц на одного члена семьи значительно ниже среднего значения, представления об уровне достатка (22,6 тыс. руб.) несколько завышены, а об уровне бедности (5,8 тыс. руб.) - наоборот, занижены; по роду занятия - повышенная концентрация студентов, работников транспорта, связи и финансово-кредитных учреждений; по месту жительства - пониженная концентрация жителей г. Орла и повышенная концентрация жителей Орловского района - пригорода областного центра.

Кластер 3 (18,3 %). «Инертные недовольные»

Характеристика по дифференцирующим признакам:

умеренно не удовлетворены социально-экономической ситуацией в Орловской области; оценивают политическую обстановку в России как напряженную; оценивают внутрироссийскую ситуацию в целом как предкризисную; считают, что люди в большинстве случаев должны иметь право публично выражать свое недовольство существующей властью; считают, что в Орловской области возможны массовые выступления населения против действий властей, однако если они состоятся, то абсолютное большинство не примет в них участие; возможными условиями участия являются такие, как «в крайнем случае, если будет невтерпеж, от безысходности», «за деньги», «если поддержат, в т.ч. коллеги» и если это будет «неопасно и законно»; считают, что акции протеста не способны повлиять на решение проблем.

Половозрастная структура этого кластера характеризуется преобладанием женщин во всех возрастных группах, кроме самой старшей, где мужчин несколько больше, средний возраст - 39 лет; доход в 10,2 тыс. руб. в месяц на одного члена семьи, а также представления об уровне бедности (6,2 тыс. руб.) сопоставимы со средним уровнем среди всех кластеров, а представления об уровне достатка (17,0 тыс. руб.) свидетельствуют о скромности представителей этого кластера в материальных запросах и о готовности довольствоваться малым; по роду занятия - повышенная концентрация работников сельского хозяйства, торговли и бытового обслуживания; географическая локализация этого кластера не выражена и рассредоточена пропорционально генеральной совокупности.

Кластер 4 (20,7 %). «Отрицающие публичный протест»

Характеристика по дифференцирующим признакам:

не удовлетворены социально-экономической ситуацией в Орловской области; оценивают политическую обстановку в России как умеренно напряженную; оценивают внутрироссийскую ситуацию в целом как стагнацию, застой; считают, что люди далеко не всегда должны иметь право публично выражать свое недовольство существующей властью; считают, что в Орловской области невозможны массовые выступления населения против действий властей, а если они состоятся, то абсолютное большинство не примет в них участие; возможными условиями участия являются такие, как «в крайнем случае, если будет невтерпеж, от безысходности» и «если заставят»; считают акции протеста практически бесполезными.

Половозрастная структура этого кластера характеризуется равным соотношением мужчин и женщин, однако среди 30-44-летних женщин в 2 раза больше, чем мужчин, а в остальных возрастных группах выявлено некоторое преобладание мужчин, средний возраст - 42 года; доход в 9,4 тыс. руб. в месяц на одного члена семьи относительно низок, а представления об уровне достатка (22,5 тыс. руб.), наоборот, завышены, представления об уровне бедности (5,9 тыс. руб.) сопоставимы со средним уровнем среди всех кластеров; по роду занятия - повышенная концентрация работников образования, науки, культуры и здравоохранения, а также военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов; по типу населенного пункта - в основном жители г. Орла.

Кластер 5 (19,4 %). «Активные оппозиционеры»

Характеристика по дифференцирующим признакам:

не удовлетворены социально-экономической ситуацией в Орловской области; оценивают политическую обстановку в России как крайне напряженную, критическую; оценивают внутрироссийскую ситуацию в целом как предкризисную; считают, что люди в большинстве случаев должны иметь право публично выражать свое недовольство существующей властью; считают, что в Орловской области возможны массовые выступления населения против действий властей, и, если они состоятся, то абсолютное большинство примет в них участие; возможными условиями участия оставшихся могут быть, «если это будет организованно и массово, например, от 10 000 чел.» и если будет соответствующая информационная поддержка; считают акции протеста действенным механизмом влияния на решение проблем и легальным механизмом взаимодействия с властями.

Половозрастная структура этого кластера характеризуется преобладанием женщин в целом, однако, по мере повышения возраста доля мужчин повышается, и уже среди опрошенных старше 60 лет мужчин больше, средний возраст - 43 года; доход в 8,9 тыс. руб. в месяц на одного члена семьи является минимальным среди всех кластеров, а представления об уровне достатка (24,7 тыс. руб.), наоборот, максимальны, представления об уровне бедности также несколько завышены (6,7 тыс. руб.), т.е. данный кластер самый нуждающийся и самый требовательный; по роду занятия - повышенная концентрация безработных; по месту жительства - пониженная концентрация жителей г. Орла и повышенная концентрация жителей Орловского района - пригорода областного центра.

Кластер 6 (13,2 %). «Благополучные консерваторы»

Характеристика по дифференцирующим признакам:

полностью удовлетворены социально-экономической ситуацией в Орловской области; оценивают политическую обстановку в России как благополучную и спокойную; оценивают внутрироссийскую ситуацию в целом как стабильное развитие с временными затруднениями; считают, что люди лишь в некоторых ситуациях должны иметь право публично выражать свое недовольство существующей властью; считают, что в Орловской области невозможны массовые выступления населения против действий властей, а если все-таки они состоятся, то большинство не примет в них участие; возможными условиями участия некоторых могут быть «за деньги» и наличие времени; склонны считать акции протеста малоэффективными.

Половозрастная структура этого кластера характеризуется преобладанием мужчин всех возрастов, кроме пенсионного, причем треть респондентов являются мужчинами наиболее делового возраста - 30-44 года, средний возраст - 41 год; доход в 13,3 тыс. руб. в месяц на одного члена семьи является максимальным, представления об уровне достатка (22,3 тыс. руб.) сопоставим со средним значением, а представления об уровне бедности (5,2 тыс. руб.) - минимальны; по роду занятия - повышенная концентрация занятых в промышленности; по типу населенного пункта - жители г. Орла и малых городов Орловской области .

Проведенный анализ выявил два кластера (2 и 5), представители которых готовы в той или иной мере при некоторых условиях принять участие или присоединиться к акциям массовых протестов против действий властей, в совокупности они составили около трети взрослого населения области. В этих кластерах повышена концентрация жителей орловского пригорода и понижена - жителей областного центра. Их представители являются материально наиболее нуждающимися, с одной стороны, и выдвигают повышенные материальные запросы, с другой стороны. Однако для активации этих кластеров недостает еще одного - ядра протестного движения, активистов, неудовлетворенных положением дел, безусловно готовых протестовать, верящих в эффективность акций . Такого кластера в ходе исследования не выявлено. Следовательно, пока такой детонирующий кластер не будет сформирован и институционализирован в формальных или неформальных организациях с соответствующей информационной поддержкой, акции протеста в Орловской области маловероятны.

Данакин Н.С., д.соц.н., профессор, директор НИИ Синергетики Белгородского, ФГБОУ ВПО «Белгородский технологический университет им. В.Г. Шухова», г. Белгород;

Калашников А.Ф., д.п.н., профессор, кафедра «Социология, культурология и политология», ФГБОУ ВПО «Государственный университет - учебно-научно-производственный комплекс», г. Орел.

Работа поступила в редакцию 17.10.2013.

Алексеенок А.А., Бараночников В.А. Влияние среднего класса на уровень социальной напряженности в современном обществе // Известия ТулГУ.Гумманитарные науки. Вып.1. Ч. 1. Тула: Изд-во ТулГу, 2011. С.3-10.

Библиографическая ссылка

Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 38 (329). Философия. Социология. Культурология. Вып. 31. С. 47-49.

Д. Г. Михайличенко, А. А. Фазлыев, Д. М. Абдрахманов, Н. Н. Киреева

ИНДИКАТОРЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯПРОТЕСТНОГО ПОТЕНЦИАЛА МОЛОДЕЖИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Исследование выполнено в рамках гранта РГНФ № 13-13-02016 «Динамика порогового значения технологий массовой манипуляции в конструировании протестного потенциала молодежи Республики Башкортостан».

Протестный потенциал молодежи - значимый феномен общественно-политической жизни современной России. В статье выявляются индикаторы, позволяющие диагностировать протестный потенциал молодежи

Ключевые слова: индикаторы, конфигурация, массовое манипулирование, молодежь, протестный потенциал, студенты.

Молодежь является наиболее восприимчивой к динамично меняющейся среде социально-демографической группой, чутко реагирующей на проявления несправедливости со стороны различных структур. По данным Федеральной службы государственной статистики, на 1 января 2012 г. население Российской Федерации составляло 143,1 млн человек, из них к молодежи отнесено 42674431 человек (29,8 % от населения страны)1.

Неотъемлемым элементом развития молодежи является социализация, в ходе которой эта социально-демографическая группа преодолевает положение уже не являющихся детьми, но еще не имеющих полного статуса взрослых людей. Такое положение определяет готовность, и даже склонность, к изменениям, что, в свою очередь, представляет возможность для правящих элит подавлять, мобилизовывать или интегрировать2 в политические конфигурации представителей этой социально-демографической группы.

Политическая социализация российской молодежи сводится к усвоению имеющихся и формированию новых ценностей, норм, этосов поведения и паттернов культуры, необходимых для адаптации и трансформации сложившихся, а также формирующихся конфигураций посредством участия в различных видах общественно-политической деятельности, одной из которых является протест.

Протест - это всегда ответ, реакция. В качестве ресурса для протестных действий могут быть использованы любые средства (физические, психические, интеллектуальные и т. д.). Протест - это реакция на условия существования человека: если условия

соответствуют потребностям и внутренней свободе человека, то протест, сопротивление не нужны. Если же условия неприемлемы для человека, то он либо сопротивляется, либо подчиняется. С позиций социальной философии, протест выступает как проявление духа свободы, реакция свободы на несвободу.

Протестные отношения и соответствующая политическая культура в современной России концентрируются, прежде всего, вокруг негативного восприятия курса развития государства населением (неудовлетворенность политической системой, репрессивный порядок регулирования, отчужденность власти от общества, коррупция и др.). По данным организаций, ориентированных на глубокое, всестороннее изучение общественного мнения (ВЦИОМ, Левада-Центр, ФОМ), про-тестное движение все отчетливее становится движением трех социально-профессиональных групп: «креативного класса», офисных служащих и учащейся молодежи. Протестное движение молодеет: 65 % участников акции «Марш миллионов» 12 июня 2012 года - это молодые люди в возрасте до 34 лет, недовольные ситуацией в стране, при этом только 13 % протестантов определили свое материальное положение как плохое3.

В формировании протестных настроений молодежи значительную роль играют объективные и субъективные условия (бытовые трудности, психологические проблемы и др.), а также технологически сформированные конструкты манипулятивного характера (идеологемы, мифологемы, фальсификации и т. д.), транслирующие посредством СМИ искаженный образ политической реальности.

Молодежь играла важнейшую роль в политическом насилии на протяжении всей письменной истории, и наличие «молодежного бугра» (необычно высокой пропорции молодежи в возрасте 15-24 лет в общем взрослом населении) исторически выступало неизменным спутником политических кризисов.

В основе протестного потенциала молодежи лежит так называемый феномен депривации - субъективное чувство недовольства по отношению к своему настоящему, несоответствие между ценностными ожиданиями и реальными возможностями. В качестве причин такого положения дел выступают объективные трудности бытового, психологического и экзистенциального характера, особенности развития молодежи как социально-возрастной группы, а также основные параметры состояния политического процесса и информационного поля в России.

Именно у молодого поколения наиболее остро проявляется чувство недоверия к институтам власти, а также неудовлетворенность существующим положением дел в обществе, вследствие чего формируется убеждение в невозможности влиять на процесс принятия важнейших политических решений. Отсюда, высокая степень отчужденности и аномично-сти молодежи, социальная дезинтеграция и девиантность.

Уровень протестной активности с неизбежностью повышается там, где социальные структуры оказываются неспособными преодолеть инерцию депривационных настроений.

Для анализа протестности молодежи в научном дискурсе используется термин ‘про-тестное поведение’. С точки зрения Д. В. Бушуева, протестное поведение молодежи является разновидностью политического участия, особенностью которого может являться публичное выражение индивидом или группой недовольства существующей социально-политической системой или отдельными результатами ее функционирования через разнообразные формы протестной активности4.

Однако приведенное определение несколько упускает из внимания тот факт, что существуют и неполитические формы протеста. Молодежь современной России характеризуется невысокой вовлеченностью в политические конфигурации, тогда как категория «протестное поведение» предполагает целенаправленную деятельность молодежи в политике, которая, как показывает реальность, часто бывает далека от этой сферы. Поэтому

применительно к молодежи представляется уместным использовать категорию ‘протестный потенциал’, а не ‘протестное поведение’.

Помимо этого, использование категории ‘протестный потенциал’ представляется более выверенной применительно к характеристике бытия молодежи России? в том числе и потому, что эта социально-демографическая группа представляет собой политическое будущее России. Именно она через 10-15 лет будет определять не только облик страны в целом, но и (в более узком смысле) состояние гражданского общества и демократических инициатив в российском социуме. От отношения молодого поколения к избирательному процессу и образцов его электорального поведения зависит, превратятся ли выборы в России в инструмент подавления и манипуляции населением или же электоральные процессы станут одной из действенных технологий демократической организации власти. Именно поэтому участие молодежи в избирательном процессе являет собой важное условие формирования и развития правового государства в России5.

В нашем понимании, протестный потенциал - это совокупность факторов, структурирующихся вокруг выражения различных форм недовольства субъектов социального действия в различных сферах общества. В пространстве политического протестный потенциал характеризуется возможностью изменения политического бытия различных акторов политики, угрозой дестабилизации политических конфигураций, а также других социетальных трансформаций.

Понятие ‘протестный потенциал’ относится к широкому кругу процессов и явлений, различных по интенсивности, социально-демографическому составу, охвату и характеру воздействия на структуры социальности, субъектом которого могут являться самые различные слои общества. В пространстве политического протестный потенциал проявляется не только в предъявлении требований к власти, мобилизации общественного мнения, насильственных действиях против существующего режима, но также и в недовольстве акторов существующими политическими конфигурациями (например, политикой государства в сфере образования). Даже если это недовольство внешне в кратко- и среднесрочной перспективе не выражается в каких-либо акциях протеста, оно последовательно ведет к отчуждению акторов от политических от-

Индикаторы определения протестного потенциала молодежи.

ношений, формированию ощущения неудовлетворенности собственной жизнью, внутри-личностным конфликтам. Исследование этих аспектов политического протеста особенно актуально для социальных групп, характеризующихся невысокой степенью политической субъективации, таких как молодежь.

В современной политике активно используются различные формы протеста (бунт, революция, государственный переворот, демонстрации, пикеты, политические резолюции партий и запросы парламентариев, флэш-мобы, хэппининги, протестные акции в бло-госфере и др.) имеющие различную степень институционализации.

Среди основных индикаторов протестного потенциала молодежи необходимо выделить:

Недостаточность жизненного опыта и образования;

Зависимое положение от других людей (старшее поколение, родители);

Восприятие протестного поведения и протестных акций в качестве неотъемлемого элемента социальной жизни;

Меньшее, в отличие от протестных движений молодежи советской эпохи (диссидентство), стремление к сакрализации протеста и желание придать ему некий «ореол святости»;

Недовольство политикой руководства страны, желание перемен;

Низкий уровень правовой культуры;

Относительно высокая возможность мобилизации для участия в политических конфликтах в силу ряда факторов (возрастные характеристики, отсутствия или слабая степень выраженности у большинства представителей обязательств в плане семьи и карьеры и др.);

Ситуативный интерес к политике, выражающийся в избирательном интересе к конкретным политическим событиям;

Кризис идентичности;

Недостаточный статус молодежи в социально-политических отношениях (социальные лифты, включающие в эти отношения, работают недостаточно эффективно).

Однако в современной России довольно значительны и факторы, препятствующие проявлению протестного потенциала молодежи. Среди них:

Дефицит ресурсов;

Доминирующие установки на аполитичное поведение (гедонизм, материализм);

Невысокий интерес молодежи к политике, как на региональном, так и на федеральном уровнях;

Ограниченная информация о текущей политической повестке дня;

Угроза репрессий со стороны различных социальных структур (администрация вузов, работодатели, полицейско-репрессивный аппарат);

Стратегии и тактики субъектов государственной политики, как на региональном, так и на федеральном уровне, по нейтрализации протестного потенциала.

Эти и другие индикаторы могут быть активно использованы при проведении социологических замеров настроений молодежи современной России.

Итак, протестный потенциал молодежи в современной России довольно значителен. В обществе недостаточно эффективно работают политические структуры по канализации протестного потенциала молодежи. Однако слабо проявляющийся интерес к политике у молодежи, а также отсутствие в большинстве регионов Российской Федерации «молодежного бугра» делают протестный потенциал молодежи важным, но не определяющим элементом политической повестки дня. Вряд ли в ближайшие годы протестный потенциал молодежи будет представлять собой реальную угрозу дестабилизации политической системы как на уровне Российской Федерации в целом, так и на уровне ее отдельных субъектов. В то же время проблема конвертации протестного потенциала имеет определяющую значимость с точки зрения повышения социального благополучия населения.

Примечания

1 Демографический ежегодник России - 2012 [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.gks. ru/bgd/regl/B 12_16/Мат.Мт

2 Манхейм, К. Диагноз нашего времени. М. : Юрист, 1994. С. 446.

3 ВЦИОМ: Протестное движение состоит из молодых, творческих и небедных [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.rbcdaily.ru/ society/562949984195380

4 Бушуев, Д. В. Специфика протестной активности российской молодежи в современном трансформирующемся обществе: автореф. дис. ... канд. социол. наук. Ростов н/Д, 2012. С. 15.

5 Акулич, М. М. Избирательный процесс и студенческая молодежь / М. М. Акулич, М. В. Батырева // Вестн. Тюмен. гос. ун-та. 2009. № 4. С. 73.